Любой ценой - Страница 192

192

– И, при всем моем уважении, адмирал Жискар, – вставила Алёнка Бордервейк, – то, что вы проделали при Солоне, полностью подтвердило правильность замысла «Мориарти». Мы немедленно приступили к развертыванию «Мориарти» в других системах, начиная с наиболее важных. С учетом Солона, мы полагаем, что наши оборонительные возможности и доктрина достаточны, чтобы потери, к которым неизбежно приведет наступательная операция манти, были для них неприемлемы.

– Прямо сейчас это выглядит именно так, – согласился Жискар. – С другой стороны, не забывайте, что у Солона против нас выступало только оперативное соединение, в которое входил единственный дивизион «Инвиктусов». Противоракетная оборона полноценного флота манти будет намного глубже и существенно гибче. Думаю, вы правы в том, что «Мориарти» в настоящее время представляет собой для нас лучший из вариантов организации стационарной обороны, но для того, чтобы выстоять против серьезного наступления манти, его придется разворачивать в расчёте на гораздо большую глубину, чем это было на Солоне.

– Принято, – заявил Тейсман, ободрённый – и глубоко обрадованный – уверенностью и настойчивостью аргументов Жискара. Это был серьёзнейший и желаннейший прогресс по сравнению с тем, как Жискар винил себя после «Удара молнии».

– Принято, – повторил главнокомандующий. – Мы работаем над этим. Вдобавок у Шэннон практически готовы к запуску в производство новые ракеты для стационарной обороны. Мы пока что не сумели втиснуть их во что-либо пригодное для загрузки в СД(п), но они должны изрядно подпортить настроение манти, когда те на них нарвутся. Во всяком случае, мы на это рассчитываем.

– То есть, наша оборона должна стать достаточно надежна, чтобы мы могли немного рискнуть, действуя в наступлении, – сказал Жискар.

– В определенных пределах, – согласился Тейсман. – Но только в определенных пределах. Чего мы позволить себе не можем, так это оступиться из-за собственной самоуверенности. Даже если, – он внезапно ухмыльнулся, – ты только что разгромил «Саламандру».

– Ну, – с ответной ухмылкой признал Жискар, – должен признаться это действительно приятное чувство. Не имею против неё ничего личного, ты же понимаешь, но изображать из себя мальчика для битья быстро надоедает. Уверен, что и Лестер со мной согласен.

– Я поднял доклады о сражениях – включая мои собственные – прошлого раунда войны, – задумчиво произнес Тейсман. – Выводы пока делать рано, но я склонен считать, что она проявила себя даже лучше, чем Белая Гавань, как минимум в тактике. Знаю, он задал нам жару и, видит Бог, эта их чертова операция «Лютик» была грёбаной катастрофой, но Харрингтон – коварна. Временами я думаю, что она даже не удосужилась прочитать устав, тем более следовать ему. Бог ты мой, вспомним тот сумасшедший трюк, который она провернула на Цербере! И то, что она сделала с Лестером у Сайдмора.

– Лично мне, как человеку с удовольствием использовавшему против неё её же собственную идею, – сказал Жискар, – интересно, насколько произошедшее у Ханкока было идеей Сарнова, и насколько её? Я знаю, что разведка приписала успех Сарнову, и то, что мне о нём известно, говорит, что он мог бы придумать это и сам, но тут повсюду отпечатки пальцев Харрингтон.

– Теперь, когда ты обратил на это внимание, и мне так кажется, – сказал Тейсман, нахмурившись. Затем пожал плечами. – Ну, она всего лишь одна женщина, и, как ты только что продемонстрировал, она не непобедима. Серьёзный противник, не тот, с кем бы мне хотелось встретиться не имея существенного превосходства, но не непобедимый. О чём, кстати, репортеры и трубят до умопомрачения с того самого момента, как пришло твоё сообщение. Предупреждаю, если покажешься где-нибудь на Хевене на публике, готовься, что вокруг тебя яблоку упасть будет негде.

– Боже, – с отвращением пробормотал Жискар. – Только этого нам с Элоизой и не хватало – сматси.

Тейсман расхохотался. Ему не следовало бы, и он это понимал, но сматси – наследники папарацци докосмической эры – всегда были особо вредоносным фактором жизни Народной Республики. На деле они были практически полуофициальными помощниками пропагандистов Бюро Открытой Информации. Их использовали для того, чтобы подогревать – и отвлекать – толпу при помощи всевозможных назойливых и раздутых историй о шоуменах, предполагаемых врагах народа и, особенно, о политических лидерах противостоящий звездных наций. Некоторые истории о Елизавете Третьей и ее предполагаемых… отношениях с древесным котом, например, решительно были перебором. Не говоря уже о том, что это было анатомически невозможно.

К сожалению, сматси пережили крах Народной Республики, а свобода информации и свобода печати при восстановленной Конституции скорее сделали их даже более назойливыми. Пока что Жискар и президент Причарт ухитрялись держать свои отношения более-менее вне поля зрения сматси. А что эти так называемые «журналисты» устроят, когда наконец обнаружат то, что до тех пор упускали, составляло основу кошмаров, посещавших обеих любовников.

– Что ж, – сказал Тейсман протягивая руку к Бордервейк, – я могу понять, почему это тебя так озаботило. И, хоть и против своей воли, боюсь, я ещё немного осложню тебе жизнь.

– Осложнишь? – подозрительно уставился на него Жискар. – А каким именно образом? И не утруждайся заявлять, что ты сожалеешь. Я отсюда вижу, как у тебя глаза горят!

– Ну… вот, – сказал Тейсман открывая коробку переданную ему Бордервейк и протягивая ее Жискару.

192