Любой ценой - Страница 9

Она подняла взгляд и ее тёмно-шоколадные, миндалевидные глаза осветились улыбкой при виде детишек, устраивающихся поудобнее в своих кроватках, увлечённо внимая ей.

– «Всю дорогу Дэвид готовился к этому моменту, – начала она, – борясь с желанием подглядеть до времени. Когда, наконец, машина остановилась, все остальные выбрались наружу и пошли в дом. А Дэвид медленно побрёл на задний двор, упершись взглядом в землю. Целую минуту он так простоял, не решаясь взглянуть вверх. Затем сделал глубокий вдох, сжал кулаки и поднял голову.

Вот она! В точности как описывал папа, только бесконечно более величественная. Она вырастала над равниной, её форма была прекрасной, она возвышалась настолько, что таящаяся в дымке голубая вершина, несомненно, доставала до неба. Для Дэвида, никогда ранее не видевшего гор, впечатлений было даже с избытком. Он чувствовал, что у него внутри все сжимается и трепещет и не знал, чего ему хочется: рассмеяться, заплакать, или и то и другое сразу. А самое замечательное было то, что Гора смотрела на него. Он был уверен, что она улыбается ему, как старый друг, прождавший много лет, чтобы снова встретиться с ним. Закрыв глаза, он, казалось, услышал голос шепчущий: приди, поднимись».

Хонор вновь подняла взгляд, почувствовав, что дети теснее жмутся к ней под аккомпанемент старинной истории. Она ощущала, что Нимиц вместе с ней переживает воспоминания о том, как эту историю читала её мать и о горах, куда более величественных, чем та, что видел Дэвид, что он перебирает их и смакует новые воспоминания.

– «Отправится к ней было бы так просто! – продолжила она. – Задний двор окружала живая изгородь (и часть её росла непосредственно у подножия Горы), но…»

* * *

– Полагаю, надеяться на то, что они все заснули, не приходится?

– Вы правы, – сухо ответила Хонор, проходя сквозь массивные, инкрустированные двери из полированного дуба в роскошную залу, которую гиды по дворцу скромно именовали «библиотекой». – Но вы же и не ожидали подобного, так?

– Конечно нет, но мы, неоварварские планетарные деспоты, привыкли требовать невозможного. И не получив требуемого, рубить голову разочаровавшему нас бедняге.

Бенджамин Девятый, Протектор планеты Грейсон, улыбнулся ей, стоя спиной к потрескивавшим в камине поленьям, а она покачала головой.

– Я знала, что однажды вся эта абсолютная власть ударит вам в голову, – сказала Хонор, демонстрируя неуважение к суверену, которое повергло бы в ужас треть землевладельцев этой планеты и привело бы в ярость другую треть.

– О, Хонор, только между нами, мы с Элейн держим его под контролем, – заверила Кэтрин Мэйхью, старшая жена Бенджамина.

– Ну, ещё с помощью детей, – поправила Элейн Мэйхью, младшая жена Бенджамина. – Полагаю, – продолжила она с бодрой улыбкой, – что маленькие дети помогают родителям сохранять свою молодость.

– Что нас не убивает, делает нас моложе? – переиначил цитату Бенджамин.

– Что-то в этом роде, – откликнулась Элейн. В свои тридцать семь стандартных лет она была почти на двенадцать лет моложе мужа и на шесть – старшей жены. И, конечно, она была на четверть века моложе Хонор… которая все равно казалась моложе почти всех присутствующих. Только третий и самый младший из её личных охранников, Спенсер Хаук, и возвышавшийся надо всеми молодой лейтенант-коммандер в форме Грейсонского Флота выглядели моложе её. Работа пролонга.

Губы Хонор сжались, когда она вспомнила повод, заставивший их всех собраться здесь. Нимиц прижался щекой к её лицу с мягким, успокаивающим урчанием. Глаза Бенджамина сузились и она ощутила в нем всплеск понимания. Ну, он всегда был чрезвычайно проницательным человеком, а восемь лет рядом с дочерью, принятой древесным котом, не могли не обострить его чувства.

Она ещё раз улыбнулась ему, затем направилась к молодому человеку во флотском мундире. Для Грейсона тот был форменным гигантом – в самом деле, он был выше даже самой Хонор – и, хотя она была в гражданском, он вытянулся смирно и уважительно склонил голову. Она проигнорировала поклон и крепко обняла его. Он на мгновение замер – от удивления, не из-за неприятия – а затем, немного неуклюже, обнял её в ответ.

– Есть новости, Карсон? – тихо спросила она, отступив на полшага и позволив своим рукам соскользнуть на его предплечья.

– Нет, миледи, – грустно ответил он. – Ваша мать, миледи, сейчас в больнице. – Он бледно улыбнулся. – Я говорил ей, что в этом нет необходимости. Это не её специализация, да и все мы знаем, что сделать ничего нельзя, можно только ждать. Но она настаивала.

– Говард и её друг, – сказала Хонор и взглянула на Лафолле. – Эндрю, отец с ней?

– Да, миледи. Поскольку Вера и Джеймс в безопасности здесь, в детской, я отправил Иеремию присматривать за ними. – Хонор покачала головой, а он слегка пожал плечами. – Он сам этого захотел, миледи.

– Понимаю. – Она перевела взгляд обратно на Карсона Клинкскейлса, слегка сжала и отпустила его руки. – Она знает, что ничего не может поделать, Карсон, – сказала Хонор. – Но она бы никогда не простила себя, если бы не пришла поддержать ваших тетушек. По правде и мне следовало бы быть там.

– Хонор, – мягко сказал Бенджамин, – Говарду девяносто два года, и за это время он оставил след в жизни множества людей – включая и мою. Если бы каждый, кому «следовало бы быть там» туда пришел, то в больнице не осталось бы места для пациентов. Он в коме вот уже почти три дня. Но если бы ты была там, и он бы это знал, он бы отчитал тебя за пренебрежение всем остальным, чем тебе положено заниматься.